Коллекторы адаптировались к новым госпошлинам: гендиректор ПКО «Бустер.ру» Ярослав Патрикеев — об изменениях на рынке

Коллекторский бизнес находится в авангарде развития финансового рынка, несмотря на строгое государственное регулирование. Ставка на клиентоцентричность и цифровизацию процессов позволила многим ПКО повысить эффективность своей работы даже в условиях растущих издержек на судебное взыскание.

Об изменениях на рынке, адаптации к новым размерам судебных госпошлин и основных драйверах роста в интервью «Рынку Взыскания» рассказал генеральный директор «Бустер.ру» (входит в ГК IT Smart Finance) Ярослав Патрикеев.

— Какие изменения произошли в коллекторской сфере за последние время и какое влияние они оказывают на отрасль МФО?

— В последние несколько лет коллекторские агентства — это самые быстроразвивающиеся представители финансового сектора рынка, причем с крайне положительной динамикой: сильные темпы автоматизации и роботизации, значительный прирост эффективности, качественные темпы масштабирования процессов. И все это на фоне жесткого регулирования и всестороннего контроля. Что особенно интересно: несмотря на все эти изменения, коллекшн становится не только эффективнее, но и экологичнее.

Сейчас взыскание воспринимается как клиентский сервис, такой же как консультации горячей линии. Современный коллекшн нацелен больше на диалог и поиск реальных методов урегулирования трудностей клиента. Именно урегулирование, а не взыскание становится главным направлением деятельности.

Выход коллекторов на новый уровень — уровень профессиональных взыскателей — пошел на пользу и рынку взыскания, и финансовому сектору, и клиенту. Кредиторы, в свою очередь, перестали заниматься развитием собственных служб и все больше уходят в сторону привлечения услуг, сосредоточив ресурсы на основных показателях. И каждый занимается своим делом.

Говоря об изменениях, которые особенно хорошо видны в коллекторской сфере за последнее время, нельзя не отметить некоторое «обеление» коллекторов и принятие их деятельности со стороны клиентов. Изменился портрет коллектора, изменилось и отношение граждан ко взысканию. При этом финансовый сектор тоже выиграл, в какой-то части отстранившись от взыскания долгов и передав эту задачу на сторону — должник воспринимает кредитора именно как поставщика финансовой услуги, а весь свой негатив, вызванный процедурой взыскания, проецирует на конкретного сотрудника ПКО.

Если обобщить все вышесказанное, то основных изменений я бы выделил два: первое — это формирование института профессиональных взыскателей, со своими инструментами и стратегиями, и второе — значительное «обеление» репутации коллекторов в обществе потребителей финансовых услуг.

— Как повлияло повышение судебных пошлин на коллекшн в целом? Что можно сказать об этом по итогам 2024 года?

— Об изменении размера госпошлин говорили достаточно давно, но все эти годы обсуждение не заходило дальше инициативы или даже идеи. В 2024 году тоже не сразу новость была воспринята серьезно. Но конечная редакция закона принята, размер пошлин изменен, и с этим нужно как-то жить. Пошлины затронули не только коллекторский или финансовый сектор, на самом деле увеличение размера пошлин повлияло абсолютно на всех — каждый, кто вынужден обращаться в суд за защитой своих прав, пострадал в этой ситуации.

Если говорить про коллекшн, то все предыдущие годы он плавно менял свой вектор в сторону судебного урегулирования, в том числе и по негласным указаниям регулятора. И если с клиентом не удавалось достичь соглашения или он вовсе не шел на контакт, у кредитора оставался вариант обратиться в суд и взыскать долг в принудительном порядке. Процедура была длительной, тяжеловесной и стоила достаточно дорого (в перерасчете на взысканный рубль). При этом в затратах на судебное взыскание половину составляла именно пошлина. Разумеется, повышение этой статьи расходов пошатнуло действующие стратегии и методы взыскания, сделав некоторый объем портфеля долгов просто нерентабельным для вступления в судебную процедуру.

Самое страшное, что пошлины выросли в несколько раз, моментально и в короткий промежуток времени — на подготовку к новым реалиям у рынка было чуть больше одного месяца. Не было предусмотрено и постепенного увеличения или какой-либо отсрочки вступления изменений в силу. На портфель МФО размер пошлины вырос в 6–10 раз, а на банковский — в 3–5 раз. Себестоимость взыскания тоже взлетела вверх, и ПКО пришлось адаптироваться — пересматривать стратегии работы, осуществлять новое планирование, выискивать новые источники фондирования.

Это полностью остановило цессионные сделки почти на два месяца, а после возобновления продаж цены сильно упали в сравнении с первым полугодием. Таким образом, вся ситуация повлияла не только на коллекшн, но и на первоначальных кредиторов.

Интересно, что, когда говорят о госпошлине, редко упоминают тот факт, что это возвратная инвестиция — госпошлина подлежит возмещению за счет проигравшей стороны. В судебных спорах о взыскании долга по договору в 95% случаев выигрывает кредитор. Таким образом, по итогу пошлина ложится на плечи должника, и без того находящегося в затруднительном положении. Получается, что от увеличения размера пошлин в конечном счете пострадали не коллекторы, не банки, а простые потребители финансовых услуг.

На сегодняшний день рынок коллекшн принял проблему и адаптировался под новые реалии. Взыскание будет существовать до тех пор, пока существует кредитование и займы — то есть пока существует общество.

— Вырос ли ваш долговой портфель в 2024 году по сравнению с прошлым периодом?

— Несмотря на все обстоятельства, у нас достаточно хороший прирост в прошлом году. По итогам 2024 года рост нашего портфеля составил 46% относительно 2023 года. При этом нам удалось повысить эффективность своей работы на 6%, а также сократить себестоимость взыскания на 2% (и это на фоне увеличения размера госпошлины в конце III квартала). Мы уделили много внимания оптимизации действующих процессов и их автоматизации, что позволило качественно масштабироваться.

— Как вы думаете, ключевая ставка ЦБ будет в дальнейшем повышаться или снижаться и какое влияние это окажет на коллекторскую сферу?

— Существует очень много факторов, оказывающих влияние на ключевую ставку ЦБ, поэтому прогнозировать что-либо по ней крайне сложно. Мы живем в очень динамичное время — практически каждый день происходят события, которые в будущем могут стать важнейшими для эпохи.

Ключевая ставка — очень важный элемент финансового рынка, в том числе и коллекторского сектора. Ее изменение оказывает существенное воздействие и на нас. Ставка влияет на привлечение фондирования, цены на рынке цессий, стоимость оборудования и технологий, даже на ФОТ.

Ставка связана и с клиентами, так как напрямую влияет на показатель их платежеспособности, и дополнительно создает негативные волнения в обществе — клиенты чаще хранят деньги у себя под подушкой или пытаются «прокрутить» их для процентов, а не вернуть свои долги.

— С 1 марта стартовал самозапрет на кредиты. Как вы думаете, это действительно поможет гражданам сократить количество кредитов и долгов по ним? И окажет ли влияние самозапрет на коллекторскую деятельность?

— Сам по себе самозапрет — весьма интересная вещь: он способен обезопасить граждан от мошеннических действий. В век цифровизации потерять свои персональные данные становится все проще, и количество случаев ложного оформления кредитных обязательств становится все больше.

Однако стоит учитывать, что доля мошеннических займов и кредитов в общей массе долгового портфеля незначительная. Подавляющее большинство договоров оформлено осознанно, на какие-то цели.

Для уменьшения долговой нагрузки на граждан нужно менять сознание людей — повышать финансовую грамотность населения и вводить инструменты «санации» физических лиц. Например, государство может выступать посредником между кредитором и должником, покрывая задолженность последнего и предоставляя ему льготную рассрочку. Ведь кредитор — это бизнес, а государство — социальный институт, гарант защиты прав и интересов его граждан.

Ограничение возможности физических лиц на получение финансовых услуг не приводит к уменьшению долговой нагрузки, скорее наоборот — создает благоприятную почву для серого и черного сектора рынка, где уже никакие самозапреты и лимиты не действуют, как не действует и закон.

В связи с этим самозапрет выглядит больше как популистский лозунг, а не рабочий инструмент для борьбы именно с долговой нагрузкой населения.

Исходя из этого, очевидным становится вывод, что самозапрет как таковой не окажет влияния на коллекторскую деятельность. Меньше долгов не станет, по-другому работать не придется, каких-либо дополнительных инструментов внедрять не нужно. В теории это может отразиться на кредиторах, так как придется проработать механизм отсеивания клиентов с самозапретом на этапе заявки, также вероятно, что какая-то доля портфеля попадет под списание, но эта доля будет минимальная и сильно зависящая от применяемых скоринговых систем.