Крах в помощь. Кому полезно банкротство и как оно меняется в 2024 году

Активы должника, находящегося в стадии банкротства, необходимо скорее возвращать в хозяйственный оборот. Для этого сама процедура должна быть простой и понятной, а интересы всех сторон банкротного процесса урегулированы с точки зрения закона. Как этого добиться в условиях экономической турбулентности, западных санкций и загруженности судов, обсуждали в рамках сессии «Банкротство-2024: новые тренды» на Петербургском международном юридическом форуме (ПМЮФ-2024). «Рынок Взыскания» записал самое интересное.

Деньги должны работать

Принято считать, что целью банкротства является справедливое распределение активов должника между кредиторами. Однако, как отметила руководитель практики банкротства и антикризисной защиты бизнеса, партнер юридической компании «Пепеляев Групп» Юлия Литовцева, это лишь промежуточная цель. Базовая цель процедуры – как можно скорее вернуть в хозяйственный оборот активы должников.

Чтобы решить эту задачу, по мнению эксперта, необходима четкая и справедливая правовая политика в сфере банкротства, которая в России пока только формируется. Нужно соблюсти баланс интересов: как между кредиторами и должниками, так и между государством и бизнесом. Пока же до этого далеко. Например, ФНС отстаивает при банкротстве необходимость приоритетной уплаты текущей налоговой задолженности, а высшие суды выступают за равную очередь платежей в бюджет с платежами в пользу других кредиторов.

«От того, какую правовую политику в сфере банкротства мы выберем, зависит экономическая безопасность государства. Только меры по совершенствованию законодательства и разгрузке судов не помогут. Если мы не создадим политическую, экономическую и социальную макросреду, в рамках которой будут применяться институты, связанные с банкротством, мы не сможем повысить эффективность этого инструмента», — подчеркнула Юлия Литовцева.

«Физики» загрузили суды

Управляющий директор − начальник управления принудительного взыскания и банкротства ПАО Сбербанк Евгений Акимов добавил, что в интересах государства — быстрее возвращать в экономический оборот не только бизнес, но и граждан. По мнению эксперта, упростить процедуру банкротства поможет введение стандартных форм для определенной категории вопросов, заявлений и требований. Это облегчит работу и судов, и кредиторов. Второй момент — это упрощение доступа к информации о должниках арбитражным управляющим. Сейчас они тратят на это много времени, так как, в отличие от госорганов, не пользуются Системой межведомственного электронного взаимодействия (СМЭВ).

Как рассказала Юлия Литовцева, персональные дефолты составляют порядка 90% от общего числа банкротств. Когда вводили эту процедуру, никто не мог предположить такого соотношения. В итоге суды получили огромное количество банкротных дел, с которыми с трудом справляются.

«Без развития судов в плане расширения кадрового количества, решение проблемы просто невозможно», — отметила партнер «Пепеляев Групп».

Иностранные активы и геополитика

В 2024 году стала актуальной тема банкротства в части иностранных активов. В феврале Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда высказалась по вопросу банкротства иностранцев в России в определении, касающемся дела о несостоятельности кипрской компании Westwalk Projects Ltd, владевшей несколькими торговыми центрами в Подмосковье. Компания передала их в уставный капитал дочерней фирмы, но не перевела обеспечительные платежи по договорам аренды. 

Суды нижестоящих инстанций ранее пришли к выводу о невозможности признать компанию банкротом и прекратили дело, ссылаясь на компетенцию судов Республики Кипр. Верховный же суд сформулировал критерии, при которых иностранная организация может быть признана банкротом в России: таковым, например, является наличие тесной связи потенциального должника с российской территорией. Это дает возможность возбудить основное или вторичное производство.

Основное производство вводится, когда организация де-факто находится на территории России, но номинально зарегистрирована в другой стране. Если говорить о вторичном банкротстве, как в случае с Westwalk Projects Ltd., оно предполагает ситуацию, когда иностранная компания находится за пределами России и ведет там бизнес, но имеет представительство или имущество в России. В этом случае полномочия арбитражного управляющего касаются только обособленной имущественной массы должника, находящейся на территории России или связанной с ней. 

По словам советника Forward Legal, адвоката Олега Шейкина, пока в подобном правоприменении остаются вопросы. Например, что делать, если российский актив, попавший в конкурсную массу иностранной организации, обременен залогом иностранного кредитора или дочерней компании, формально российской, но находящейся под контролем иностранного кредитора. Если у такого обязательства нет пороков, чтобы его прекратить, непонятно, как в таком случае суд защитит российских кредиторов.

Корпоративные тренды

Адвокат, партнер консалтинговой группы «РКТ» Иван Гулин рассказал о таком тренде, как использование банкротства в качестве механизма для решения корпоративных конфликтов, когда стороны не могут договориться об исключении участника из общества иным путем. По его словам, прежде суды считали, что при наличии корпоративного конфликта механизмы банкротства нельзя использовать, поскольку это нарушает цель закона. Позже позиция изменилась и банкротные инструменты при решении корпоративных конфликтов стали работать эффективно.

«Все системные кредиторы нацелены на то, чтобы активы быстрее возвращались в оборот экономики. Это дорого, это долго, а нужно быстро, нужно запускать новые экономические субъекты, давать новые рабочие места, платить уже новые налоги и не ковыряться в активе, как это происходило», — сказал заместитель председателя коллегии Союза арбитражных управляющих «Авангард» Антон Сычев. 

По мнению эксперта, самый короткий путь решения корпоративных конфликтов — мировое соглашение. На практике достигнуть его сложно, потому что арбитражные управляющие не получают вознаграждение за мирное разрешение ситуации.